В начале девяностых в семье крепко задумались о дальнейшем образовании сына. И как-то сама собой пришла идея, которую удалось воплотить в жизнь с помощью друзей и мамы, работавшей тогда в Областной детской библиотеке. Собственно библиотека и стала площадкой, на которой собрали малышей трёх—пяти лет и стали обучать всяким премудростям. Практике УШУ, например, античной мифологии, чтению. Сама Мария КАЛУЖСКАЯ, философ по образованию, взялась за французский — был период не просто увлечения языком, готовилась сдавать кандидатский минимум, занималась, то есть, всерьёз.
Детки (человек 20) были, в основном, знакомые с пелёнок. «Строгих» учительниц величали по-свойски — Маша, Люда, Таня… О зарплате речь вообще не шла. А в хорошую погоду не возбранялось, всё бросив, отправиться на экскурсию по родному городу.
Тем не менее, к концу года Марии Владимировне удалось поставить с малявками сцены из «Красной шапочки» на языке оригинала. Впрочем, главное она видела вот в чём — её питомцы должны были понять: языки на свете есть всякие, они иначе звучат, и даже «рычат», но сказать на них можно то же самое, что на русском. Скрывают же они за собой целый мир.
В те поры о дошкольном образовании даже говорить было не принято. Содержание — да. Воспитание — конечно. При чём здесь, однако, образование? До него ещё расти и расти. Так что написанная «Концепция дошкольного гуманитарного образования» никого особенно не впечатлила. Слава подкатила с неожиданной стороны. Заинтересовались читатели и почитатели библиотеки. Сначала дело ограничивалось вопросами: а что это вы здесь делаете, а? Потом посыпались просьбы — возьмите нас.
В общем, на семейном совете в доме БАБЕТОВЫХ—Калужских задумались: что дальше? Прекратить публичную деятельность или поднять её на качественно новый уровень. Закончилась дискуссия созданием Центра дошкольного гуманитарного развития «Филипок». С одной «п», как у Толстого.
Количество желающих прикоснуться к знаниям превзошло все ожидания. Потом они посчитали — получилось 12 человек на место. Конкурс, естественно, возник из-за нехватки помещений, хотя к делу уже подключился Объединённый музей писателей Урала.
Как шёл отбор? Это тоже заслуживает внимания, потому что выбирали единомышленников среди родителей. Не тех, кто мечтал сбыть ребёнка с рук (вот деньги, и пусть он у вас до вечера побудет), других — молодых инициативных, с горящими глазами. Но без профессиональных педагогов уже было не обойтись.
И опять, годы спустя, я пытаю Марию Владимировну, заместителя директора (мужа по совместительству) гимназии «Корифей», как шёл отбор, но теперь уже кадров, которые, как известно, решают всё. «Француза» Владимира Ивановича КАЗАКОВА пригласила сама Калужская. Весёлый, лёгкий человек, он учил её на языковых курсах через диалог, через игру. И это было то, что надо. Кто-то порекомендовал учительниц начальных классов Ирину Геннадьевну КАМЕНСКИХ и Ольгу Алексеевну НОВОСЁЛОВУ, ярких и солнечных, словно райские птички. Рафинированный интеллигент, физрук Михаил Михайлович ЭРПЕРТ, пришёл сам. Заводской конструктор, он много лет тренировал детскую футбольную сборную. Очередной кризис дело развалил, и Эрперт откровенно скучал без ребятишек. Покорил подходом: физкультура нужна даже не ради спорта и здоровья, но, чтоб воспитывать в детях командный дух и чувство товарищества.
Что было самым трудным в этот период? Как ни странно попытка преодолеть дружеские отношения. Вчерашние подруги, с которыми начинали дело, позволяли себе по-прежнему заявить что-то вроде: «Знаешь, свекровь приехала, не приду, подмени». Или, «Слушай, трамвая долго нет, ждать надоело, проведи урок сама». На отказы обижались. Кое-кто не выдерживал. Это с одной стороны. С другой — давало о себе знать начавшееся социальное расслоение детворы и чужеземные товары, заполонившие рынок. Надо урок вести, а у кого-то кроссовки светятся или пенал пищит. Приходилось проявлять максимальную находчивость. «Пищит? А почему? Не знаешь? А кто знает?» И постепенно выруливать к заданной теме.
Никто не планировал, что «дошколята» превратятся в «школьников». Но программа с изучением 2 языков, ритмопластикой, риторикой, мифологией и ещё множеством (всего 18) захватывающих предметов не находила тогда продолжения в городских школах, да и расставаться как-то очень уж не хотелось. В 1994-м, с помощью ОКТЯБРЬСКОГО районного отдела образования, выбили заброшенный и нуждающийся в ремонте садик на Синих камнях и вместе с родителями приступили к его возрождению. Сами штукатурили, купоросили… Мария Владимировна научилась белить. Комнату за комнатой приводили в божеский вид. И в 1996-м официально открылись, как корифеи. То есть в Екатеринбурге появилось новое учебное заведение — гимназия «Корифей», в которую отдельным подразделением вошёл «Филипок».
Само слово, ставшее названием, конечно ко многому обязывало. Но амбиции снижались вариативностью. Корифей, он же корифан, он же корифанище и корифеище, он же, то есть она же, корифейка… Играть допускалось до бесконечности. К тому же в те времена появилась компьютерная программа, раскладывающая слово по цветам. И, любопытно, оказалось, корифей и Филипок имеют одинаковый фиолетово-оранжевый оттенок. Цвета стали фирменными.
Сегодня на младшие классы Марии Владимировне просто не хватает времени. Она сильно «выросла» и ограничила себя старшеклассниками. Убеждение, однако, что с детьми любого возраста можно (и нужно) говорить о самых сложных вещах — о добре и зле, о любви и ненависти, о жизни и смерти — осталось. Поверите ли, себя вспоминает лет в 5—7. Как спала с открытыми глазами — боялась потерять контроль. Думала, чуть что и сердце остановится… А потому на уроках предлагала малышне порассуждать — хорошо ли это, бессмертие? И в первый момент обязательно находились те, кто считал — да, здорово. А дальше надо было представить — ушли все, кого ты любишь, ушли их потомки, ушли потомки потомков, а ты всё живёшь… А ещё может быть так — люди живут, и не умирают. И на планете уже нет места. И во Вселенной уже нет места… Жизнь должна быть полной, наверное, долгой, но конечной. «Настанет день, когда и я исчезну…», читала она второклашкам Марину ЦВЕТАЕВУ. Они слушали. Понимали.
Познакомившись ещё в дошкольном ещё возрасте с «Королём Матиушем Первым», очень грустной и очень доброй книжкой Януша КОРЧАКА, Мария Калужская осознала: добро побеждает отнюдь не всегда, и хороший человек, случается, терпит фиаско. Таковы законы существования. Но с другой стороны, прошли годы, давно нет на свете автора, великого Учителя человечества, а книжку его по-прежнему читают, и извлекают из прочитанного уроки. И, может быть, это важнее того, что происходило с ним и его героем.
Тут моё ехидное журналистское естество не выдерживает: «Как сочетается сказанное с жизненной успешностью, которой, несомненно, вы вполне можете похвастаться?» — это не попытка загнать собеседницу в угол, но, правда, искреннее желание услышать ответ. А она только смеётся: «Я же профессиональный философ. Выкручусь». И уже серьёзно добавляет — никакого противоречия. Мудрость жизни, часто несправедливой, тяжёлой, в том и заключается — не стоит ждать немедленных плодов. Частенько они созревают с большой отсрочкой. Но понимание этих вещей помогает успеху.